Казненные после следствия и суда
Казненные после следствия и суда участники заговора оказались боевиками организации "Джихад", составленной из членов экстремистских религиозных группировок. Версии о причастности к заговору ЦРУ, выдвигавшиеся рядом исследователей, остаются в сфере умозаключений их авторов.
Для мусульманских экстремистов, как и для большинства египтян, Садат стал агентом коррумпирующего и эксплуатирующего мусульман Запада, предателем ислама и арабов, заключившим мир с сионистами. В этом смысле справедливо афористичное высказывание тогдашнего премьер-министра Ливана Ваззана: "Садата убил Кэмп-Дэвид".
Дерзкое убийство на параде ненавистного диктатора встряхнуло Египет, весь Ближний Восток. Не первый ли это громовой раскат приближающейся бури? Не станет ли Египет вторым Ираном? Не захлестнет ли его волна мусульманского фундаментализма, как она затопила Иран?
Прошло несколько лет, но категорического и ясного ответа на поставленные вопросы все еще нет.
Режим Садата оказался банкротом. На место панарабизма он попытался поставить узкокорыстный египетский национализм. Но его диалог с внешним миром после разрыва с Советским Союзом превратился в политическую капитуляцию в Кэмп-Дэвиде и изоляцию в арабском мире. Эксперименты и реформы с социалистической окраской были отброшены во имя разнузданного капиталистического предпринимательства. Вместо офицера-патриота на пьедестале оказался выжига-спекулянт. Пропаганда прославляла мультимиллионера и родственника Садата Османа Ахмеда Османа или саудовского компрадора Аднана Хашшогджи, шумела о грандиозных прожектах, которые должны были объединить саудовский капитал, египетский труд и суданскую землю, о планах приобрести самую современную технологию и катапультировать Египет и других арабов в последнюю четверть XX века без революции, без серьезных преобразований, без решения острейших социальных проблем. Слова остались словами, а прожекты - следами на песке в пустыне, которые затягивал даже легкий ветер реалий.
Массы с бурлящим недовольством или агонизирующим отчаянием смотрели и на паразитизм новой прослойки нуворишей - "жирных котов инфитаха", и на их все больший разрыв с национальными традициями. Этот разрыв не только был социально-экономической и политической сутью новых компрадоров (как раз этот аспект зачастую ускользал от понимания масс), но означал и американизацию их быта, манеры поведения, взглядов, привычек. Нувориши, коррумпированные чиновники, купленная ими интеллигенция приобретали те черты, которые известны на Западе под словом "космополитизм", а здесь, на Ближнем Востоке, - под словом "левантизм".
